Серлон Вильтонский. Любовные элегии

([I] «Pronus erat Veneri Naso, sed ego mage pronus...
[II] «Quadam nocte, loco quadam, cum virgine quadam...
[Ill] «In bivio ponor, binas amo, ducere conor...»
Dronke, p. 493, 503, 505)

Серлон Вильтонский, англичанин, живший и учивший преимущественно в Париже, был современником Матвея Вандомского и тоже занимался дидактической поэзией, но уже больше напоказ, чем для практических нужд: его «учебные» стихи, демонстрирующие целые наборы слов, сходных по звучанию и различных по значению, — это фейерверк поэтических каламбуров, лишь для вида мотивированных дидактическим заданием. Однако главным пристрастием Серлона была любовная поэзия — здесь он разрабатывает те же овидиевские мотивы, но доводит их эротизм до такой предельной остроты, которая уже заставляет предчувствовать конечный кризис «овидианского возрождения». Его стихотворение «Где, неважно, неважно — когда...» еще сто лет назад французский филолог Б. Орео, впервые извлекший его из рукописи, решился опубликовать только до 26 стиха. Потом Серлон пережил тягчайший душевный кризис, постригся в монахи и умер аббатом цистерцианского монастыря, известным своей святостью.

[I]

Предан Венере Назон, но я еще более предан;
Предан Корнелий Галл,1 — все-таки преданней я.
Галл воспел Ликориду, Назон пылал по Коринне, —
Я же по каждой горю: хватит ли духа на всех?
Раз лишь — и я утомлен; а женщине тысячи мало.
Ежели трудно и раз — как же я тысячу раз?
Я ведь умею желать лишь покуда девица желанна:
Можно, не тронув, желать; тронешь — желанью конец.
Если надежда — желанья исток, то, насытив надежду,
Можно ль надежду питать? Нет и надежды на то.
Волк — овец, воитель — врагов и ястреб — пернатых
Не утомляются гнать когтем, клыком и мечом;
Изголодавшийся волк не сыт единой овцою,
Воин — единым врагом, ястреб — единой из птиц.
Так и моя любовь за одной на другую стремится:
Лучше той, что имел, — та, что еще не имел.
Холод встречая, горю; огонь возбудив, холодею;
Любящих дев не любя, рвусь я к девичьей любви.

[II]

Где — неважно, неважно — когда, и неважно — с которой
Девушкой был я один; девушка строгой была.
Ночью, вдвоем, и строга! Ее увещал я стихами —
Страсть была на лице и убежденье в словах:
«Злая, зачем ты бежишь? Тебе я не враг, а влюбленный;
Я не Циклоп, я Ацис2 — весь без остатка я твой.
Всех, кто были мои, — не ищу, не хочу, не желаю:
Жажду я только тебя, жажду я жажды твоей.
Все в тебе хорошо, одно только плохо: не любишь.
Тот недостоин любви, кто не желает любить!
Ты посмотри на меня, на себя — друг друга мы стоим;
Здесь мы одни, и темно; требует жертвы Амур.
Молви, зачем мужчинам их мощь и женщинам прелесть?
Силой желанны мужи, девы желанны красой.
Тот, кто меда не знал, тому и не хочется меда;
Кто хоть попробовал мед, снова запросит его.
Если ты знала любовь — любовь оттолкнуть ты не сможешь;
Если не знала — пригубь: это не горечь, а сласть.
То, что природой дано, грешно отвергать человеку:
Стало быть, выбор один — или любовь, или грех».
Дева не знает, как быть, страшась и того и другого:
Девство боится любви, а простодушье — греха.
Я приступаю тесней, обнимаю ее и целую;
Правой рукою обняв, левой касаюсь бедра.
Спорит и бьется она; но я уж нащупал рубашку,
Выше и выше тяну; вот уж открылся пушок.
Сжаты колени; разжал; и чувствую, как разымаю
Девичью нежную плоть с чувством, лишающим чувств.
Девушка дрожью дрожит, трепещут испуганно ляжки,
Замерло сердце в груди, тело идет ходуном.
Ищет в этом биенье она для себя вызволенья;
Я же все глубже люблю, все сладострастней любовь.
Ах, простота, простота! Зачем девичество деве?
Глупо и думать о том, будто в убытке она.

[III]

Как принять мне решенье? К двум женщинам чую влеченье.
Как же я предпочту: выбрать мне ту или ту?
Та прелестна, и эта прелестна; их прелесть чудесна;
К этой чувствую страсть, в этой предчувствую сласть.
Словно Венера с Фетидой — обе прекрасные с виду:
Эта речами вольней, эта любовью сильней.
Первая, знаю, обманет, вторая противиться станет —
Лучше я сам обману или же сам оттолкну!
Ту я люблю и другую — а может, ни ту, ни другую?
Две любви у меня, два в моем сердце огня.
К той и другой порываясь, меж той и другой разрываясь,
Как я спасусь от любви? Та и другая в крови.
Лучше лишиться победы, чем знать от победы лишь беды —
Хуже любовных бед в целой подсолнечной нет.
Кто средь моря сомнений своих же бежит наслаждений?
Я, один только я, — правя ладьей без руля.
Две надо мною напасти, у злых я Эринний во власти;
Чувствую, скоро мою море потопит ладью.
Что пожелать, я не знаю: немыслимо все, что желаю;
Знаю, что тщетно томлюсь, — но безответно молюсь.
Лучшая участь понятна, но худшая участь приятна —
Грешник я и судья, но снисходителен я.
Если одну изберу я, тогда потеряю другую;
Если обеих вдруг, обе уйдут из-под рук.
Будь две подруги — единой! иль будь двойным я мужчиной, —
Я б исцелился тотчас — пламень тотчас бы погас,
Нет, он не гаснет, не гаснет, а только пылает ужасней —
Страсть, не сгорая, горит: что же меня исцелит?
Страсть мне силы приносит, обман косой меня косит —
Что же должно победить? Мне умереть или жить?
Нет! обеих в объятья — и буду с обеими спать я:
Вот спасения глас! Боги, надежда на вас!

• 1. Корнелий Галл — основоположник римской любовной элегии, посвящавший свои стихи Ликориде, как Овидий Назон посвящал свои Коринне; произведения его не сохранились, и славой своей он обязан лестным отзывам Овидия.
• 2. Чудовищный Циклоп и прекрасный Ацис, соперники в любви к прекрасной Галатее, — персонажи «Метаморфоз» Овидия, кн. XIII.