10. Глава десятая
КАК ШИЛЬДБЮРГЕРЫ СВЕТ В РАТУШУ НОСИЛИ
Когда настал день, назначенный для общей сходки, собрались все жители Шильды, сколько их было, ни один не остался дома, ведь дело это всех равно касалось. Каждый захватил с собой зажженную лучину, и когда уселись, к шапкам лучины прикрепили, чтобы в темноте разглядеть соседа и чтобы городской голова не перепутал имена и звания присутствующих. Все тут были по очереди опрошены, как следует поступить, и мнения разошлись, что всегда бывает при обсуждении мудреных вопросов.
И когда уже совсем казалось, будто остается только сломать стены и при новом возведении их быть повнимательнее и поаккуратнее, встал некий шильдбюргер, который прежде слыл за первого мудреца, и сказал: в прежние времена, когда он еще не отказался от мудрости, слыхал он, что на примере других многому можно научиться. Ведь недаром баснописец Эзоп свои уроки представлял в виде коротких историй, или басен. А посему желает он рассказать одну такую историю, что приключилась с сыном брата дедушки его прабабушки.
— Сын брата дедушки моей прабабушки, — так начал он, — а звали его Утис1, услышал как-то, что его знакомый сказал: «До чего же вкусны куропатки!» — «А ты едал их, — спросил он того знакомого, — откуда ты о том знаешь?» — «Нет, не едал, — ответил знакомый, — но один приятель мне рассказывал лет пятьдесят тому назад, что была у него бабка, так вот ее дед видел в свои юные годы, как один дворянин ту куропатку уписывал».
От таких речей у сына брата дедушки моей прабабушки слюнки потекли, и захотелось ему поскорее съесть чего-нибудь вкусненького. Он возьми да скажи своей жене, — а звали ее Удена, — чтобы та испекла ему пирог — куропаток ему, мол, не достать, а вкуснее пирога он ничего не знает. Однако жена его, знавшая лучше него, что есть и чего нет в горшке для масла, ответила, не может она испечь пирог, и попросила мужа потерпеть до лучших времен. Но какой прок был сыну брата дедушки моей прабабушки от такий речей, пирога он не получил и аппетита не утолил, такой сухой, не-подслащенный и неподмасленный ответ пришелся ему не по вкусу, и он еще раз подступил к жене с просьбой испечь пирог, даже если нет ни масла, ни смальца, — хоть на воде.
«Ничего не выйдет, добрый мой Утис, — ответила госпожа Удена. — Я и сама бы не прочь отведать пирога, но на воде пирог не получится». — «Да ведь ты не попытала! — молвил сын брата дедушки моей прабабушки. — Сперва попытай, а потом говори!» Одним словом, чтобы отвязаться, пришлось госпоже Удене замесить тесто для пирога, затем она поставила сковородку с водой и стала сверху лить жиденькое тесто. Разумеется, пирожка не получилось, вышла одна кашица. Жена обозлилась, что дрова, мука и все ее труды пропали зря. А муж все стоял с тарелкой и ждал, когда ему — с пылу с жару — подадут пирог, но так и не дождался.
«Что я говорила! — набросилась на него жена. — Тебе бы только на своем настоять, а сам ты ничего не смыслишь!»
«Замолчи, Удена! — сказал жене сын покойного брата дедушки моей прабабушки. — Нечего тебе жалеть, что ты попробовала испечь пирог на воде. Пробовать следует до тех пор, покуда не выйдет. В этот раз не вышло — в другой получится. Какое же это искусство, ежели бы пирог сразу взял да испекся?»
«Еще бы! — ответила жена. — Тогда бы я каждый день пироги пекла да ела».
— Вот и вся история, — закончил свой рассказ бывший первый мудрец города Шильды. — А теперь попытаемся приложить ее к нашему делу. Попытка не пытка! Кто знает, быть может, свет и само солнышко можно носить в мешках, к примеру, как воду в ведрах. Ведь никто же из нас никогда этого не пробовал. Так что ежели мое предложение вам по нраву, давайте приступим. Выгорит дело — вся выгода на нашей стороне, и мы завоюем себе великую славу. Не выгорит — опять же не беда, все шутовскому нашему замыслу пойдет впрок.
Предложение его так понравилось всем шильдбюргерам, что они тут же порешили его испытать. После полудня, когда солнце пекло особенно жарко, собрались они все перед ратушей — кто с мешком, кто с ведром, кто с корзинкой — лучи света в них ловить и в дом носить. Некоторые притащили еще и пики, лопаты, вилы, совки и прочий инструмент, чтобы уж точно не допустить никакой промашки.
Как только колокол один час пробил, взялись шильдбюргеры за работу и просто чудеса творили. Одни раскрывали длинные мешки, наполняли их доверху солнечными лучами, быстро веревку затягивали и неслись во всю прыть в ратушу, чтобы свет там вытряхнуть — при этом уверяли себя, будто мешок со светом тяжелей нести стало. Другие ловили свет кастрюлями, горшками и прочим. Кто загонял его вилами в кузовок, кто — лопатой; иные из-под земли его выкапывали. А один шильдбюргер приволок мышеловку — чтобы сразу весь ясный день в нее залучить, прихлопнуть и в ратушу доставить. Короче, каждый творил то, что ему его дурная голова подсказывала.
Так трудились они в поте лица, покуда солнце на небе стояло, и совсем замаялись от жары да от беготни в ратушу и обратно. Однако проку от трудов их было ровно столько, сколько от усилий древних гигантов, кои, сказывают, горы громоздили друг на дружку и небесный свод хотели на землю обрушить. Под конец шильдбюргеры сказали: «А какое великое дело мы бы сотворили, ежели бы наша попытка удалась». И тут работу все побросали и поспешили в трактир, ибо сочли, что выпивку на общинные деньги уж непременно своими трудами заслужили.
- 1. Утис. — Имя означает «никто» (г р е ч.). Удена — то же значение в форме женского рода.