Тесен был жизненный круг флорентийского новеллиста Антонио Франческо Граццини. За все восемьдесят лет своего существования он ни разу не выезжал из Флоренции. Здесь он родился в 1503 году и здесь держал лавку аптекарских товаров. Говорят, ещё лет пятьдесят тому назад можно было видеть эту лавку под вывеской "Негра" напротив Сан Джованни.
Жизнь Граццини была небогата событиями. Он провел ее в небольшом кружке таких же любителей литературы и злых шутников, каким был он сам. Друзья почитали его талант и боялись его острого языка. Граццини был основателем первой флорентийской "академии", академии "Мокрых" (Gli Umidi). Каждый из участников её должен был носить какое-нибудь "мокрое" прозвище, и Граццини получил в ней прозвище пескаря, — "il lasca". Это прозвище сделалось его литературным именем. "Ласка" писал комедии, сатиры, новеллы. Каждый вечер заставал его в кругу сотоварищей по академии, соратников пера и бутылки. Граццини никогда не был женат. Избегая домашних распрей, он не избежал, однако, распрей "академических". "Мокрые", в конце концов, изгнали Ласку. Он основал тогда вместе с другими новую академию, получившую впоследствии громкую славу хранительницы и защитницы чистой тосканской речи, — академию "Отрубей" или "della Crusca". В этой академии участники носили прозвища, имевшие отношение к изготовлению доброкачественной и чистой муки. Только Ласка сохранил прежнюю кличку, ссылаясь на то, что пескарь, прежде чем быть изжаренным, должен быть хорошо обсыпан мукой.
Монотонное существование Граццини, разделенное между аптекарской лавкой и ночными сборищами педантов, прервалось в 1583 году. Оно не кажется привлекательным, и не кажется привлекательным сам характер Граццини. Едва ли он мог вызвать такую симпатию, какую внушали Мольца, Банделло, Фиренцуола. Вместе с тем Граццини был самым замечательным флорентийским новеллистом после Боккаччо и одним из самых одаренных вообще. Его "Вечери" являются очень цельной и значительной книгой, выдерживающей сравнение с "Декамероном" Боккаччо и "Новеллином" Мазуччо. Чрезвычайно определенный и выдержанный характер присущ этому сборнику новелл.
"Если Банделло оказался продолжателем романтизма Боккаччо, — пишет Д. А. Симондс, — то Граццини был привлечён комическими элементами "Декамерона". Сюжет большинства его новелл составляет комедия или, вернее, та "beffa" и "burla", которую так любила Флоренция. Трудно перевести эти два слова на русский язык. Конечно это шутка, но не совсем простая и безобидная шутка. Это проделка, ценная проявленной в ней смелостью, изобретательностью, быстротой, иногда приносящей осязательную выгоду, иногда удовлетворяющая чувство мести и всегда заключающая презрение к слабости и глупости жертвы. Не слишком доброй кажется эта флорентийская шутка даже в "Новелле о столяре". Но в новеллах Граццини она положительно разверзает перед нами бездну жестокости, которую скрывало за собой флорентийское, чинквеченто.
"Литература такого рода могла бы позабавить Калигулу и его гладиаторов", — восклицает с негодованием Д. Симондс. В самом деле, иные "beffe", которые проделывают излюбленные герои Граццини — Скеджа, Пилукка, Монако и Зороастро, — можно с полным нравом назвать бесчеловечными. Эти шутки приводят одну из их жертв в больницу, другую — к изгнанию, третью — на кладбище. Восхищавшиеся ими читатели Граццини были людьми жестокого сердца. Как прекрасно сказал тот же Д. Симондс: "Когда мы читаем новеллы Ласки, мы невольно вспоминаем лица, написанные Бронзино или изваянные Бенвенуто Челлини. Флорентинцы шестнадцатого столетия были тверды и холодны, как сталь".
Многое здесь можно отнести на счёт личных склонностей самого Граццини. Что-то мрачное чудится иногда в его весёлых историях. Этот одинокий человек, так жестоко смеявшийся над простаками, верившими в дьявола, иной раз радуется чужой беде чисто дьявольской радостью. Не всегда, впрочем, является он таким в своих новеллах. Им написаны прекрасные страницы вступления к "Вечерам", которое затмило все другие вступления к новеллам, уступая разве только вступлению к "Декамерону". Антонио Франческо Граццини был наделен ярким воображением и большими изобразительными способностями. Он был прирожденным рассказчиком, умея отлично управлять вниманием слушателей и читателей. Резкая и пронзительная откровенность его рассказов доставила ему славу тогда, когда были уже забыты все другие новеллисты. XVIII век читал "Вечера" и переводил их на французский язык, пораженный дикой энергией этих "галантных" историй. Италия гордилась бы Граццини, как одним из своих крупнейших писателей, если бы только чинквеченто было в силах предложить ему иную литературную форму для выражения его душевной энергии.1
Помимо незаконченной книги новелл «Вечерние трапезы», Граццини написал множество шутливых и сатирических стихотворений и несколько любопытных комедий.2
Комедия. 1582 г.
Пер. с ит. Островского А. Н. (1874 г.).
Сохранившийся фрагмент рукописи перевода начинается с последней фразы шестнадцатой реплики первого диалога пьесы (синьора Алессо и Валерио) и заканчивается на первой фразе седьмой реплики первого диалога первого действия второго акта (Камиллы и Лесбии). Столь резкое начало и резкое окончание говорят о том, что, скорее всего, перевод был более полным.
Действующие лица:
Вся жизнь Граццини прошла во Флоренции (1503–1584). Он был аптекарем, но, страстно любя флорентийский язык, отдавал много сил литературе, стараясь сохранить в ней демократическую традицию Боккаччо, Саккетти, Пульчи, Макьявелли. Помимо незаконченной книги новелл «Вечерние трапезы», Граццини написал множество шутливых и сатирических стихотворений и несколько любопытных комедий.
